Фильм «Как Витька Чеснок вёз Лёху Штыря в дом инвалидов» прошёл в прокате, собрав восторженные отзывы. Мы поговорили с режиссёром-дебютантом картины Александром Хантом о красных диванах, астрофизике и ренессансе эстетики 90-х.
«ФЛОМАСТЕР» ПОД «КАМЕННЫМ ДУШЕМ»
– Хант – это от Хантера Томсона?
– Нет, этот псевдоним – крик души, но не хочу говорить об этом (настоящая фамилия режиссёра – Евсеев, – прим. ред.). Всем отвечаю, что я родом из Ханты-Мансийска, но с городом это не связано.
– С чего родилась идея «Витьки Чеснока»?
– Она родилась не у меня, а у сценариста Алексея Бородачёва (автор сценария фильмов «Частное пионерское» (2013), «Трубля» (2014) и др., – прим. ред.). Я к сценарию не имел отношения. Мне его дал продюсер центра «ВГИК-Дебют» Фёдор Попов (продюсер фильмов «Спартак и Калашников» (20002г.), «Коля-Перекати поле» (2005г.) и др., – прим. ред.). Он забраковал мой сценарий и предложил «Витьку Чеснока». Когда прочёл, понял, что это хорошо выстроенная история, она пересекается со мной лично – я вырос без отца, и мне кажется, что эта тема очень актуальна сейчас в нашей стране.
– Такое длинное название из девяти слов было изначально?
– Да. Мы со сценаристом сначала думали над тем, чтобы сделать его коротким. Перебирали варианты: просто «Чеснок», «Каменный душ», «Камни», «Бетонка» и ещё кучу всего. Был даже вариант «Фломастер» – мы хотели дать такое прозвище Витьке. Против длинных названий обычно выступают продюсеры, они сомневаются, откликнутся ли на длинное название зрители, будет ли прокат, но наш продюсер был не против. Когда мы уже закончили фильм, стало понятно, что его форма требует именно такого названия.
СЕРЕБРЯКОВ БЕЗ ГОНОРАРА
– Как подбирали актеров?
– Идея пригласить Евгения Ткачука родилась параллельно и у меня, и у сценариста. Потом я начал размышлять, кто бы мог сыграть отца, и в какой-то момент понял, что Алексей Серебряков – идеальный кандидат.
Российский кинематограф завис в неопределённости между Голливудом и советской традицией и не знает, куда двигаться дальше
– Он легко согласился или раздумывал?
– Согласился достаточно легко. Мне кажется, сама история его подкупила, к тому же он знал, что Женя будет в главной роли, сказал, что давно хотел с ним поработать. В итоге Серебряков решил сыграть бесплатно и этим нас сильно выручил, потому что бюджет фильма не позволял заплатить ставку, которую он обычно получает.
– В этом году одновременно с «Витькой Чесноком» вышла «Аритмия». И тот, и другой – фильмы о простых людях, снятые с любовью к этим людям, без излишней символики и надуманной философии. Вы чувствуете себя участником нового направления в российском кинематографе?
– Хлебников развивает свои темы, своих героев. Яценко уже в котором фильме у него играет. Но то, что наше кино страдает, это факт. Зритель его хает, иногда по делу, иногда нет, но он интуитивно чувствует, что на экране нет историй, которые бы его цепляли. Сейчас назрела ситуация, если мы что-то не изменим, то зритель от российского кино окончательно отвернется. Это задача не только моя и компании, это задача индустрии в целом. Российский кинематограф завис в неопределенности между Голливудом и советской традицией и не знает, куда двигаться дальше.
КИНЕМАТОГРАФ И АСТРОФИЗИКА
– Вы специально искали натуру «под девяностые»?
– Мы не пытались выловить эту эстетику, просто искали сочные места. Натуру нашли в Твери. Девяностые не так далеки от нас, как кажется. Сейчас стремительно возникает ренессанс того времени, той культуры, и она даже в каком-то смысле становится модной.
– В одном из интервью вы говорили, что хотели стать астрофизиком, и вдруг сняли очень приземленную историю. От человека, мечтающего о звездах, ждёшь чего-то философского, как в вас это сочетается?
– Самое интересное, что есть у человека – возможность познавать мир. Астрофизика меня именно этим и привлекала. И этот фильм – попытка как можно больше понять про нас самих, про мир, который нас окружает. Я избегал выносить свое отношения к героям, давать им нравственную оценку, хотел приблизиться к Витьке Чесноку, пробиться через его защиту и разобраться, кто он на самом деле.
– Открытый финал фильма – это задумка снять продолжение?
– Для меня финал – это точка. Важно было привести героя к серьезным вопросам. У Витьки до начала путешествия было всё просто, ему нужно было свалить из семьи, устроить свою жизнь с Лариской, и он двигался по этой прямой. Но, когда они с отцом отправились в путь и с ними начали происходить приключения, Витька попал в новые для себя обстоятельства. В финале он оказался в точке, из которой не знает, куда двигаться дальше, но само это положения для него результат.
ТЮРЬМА БЕЗ ФИНАНСИРОВАНИЯ
– Вы сказали, что, когда вам предложили снимать «Витьку Чеснока», у вас была своя идея. Какая? Она отставлена, или вы будете с ней работать дальше?
– Это сценарий про тюрьму. Я очень хочу на эту тему снять кино, просто не пришло то время. Тема острая, скользкая, угловатая, продюсеры за неё не хотят браться. Поэтому жду момента, когда появится возможность сделать такой фильм.
При правильном взгляде на кино любой, даже самый плохой, фильм даёт очень интересную информацию, которую могли и не закладывать авторы
– Это кино про бунт, судебная драма или история одного заключенного?
– Это фильм про побег. Сценарий, скорее всего, будет серьёзно перерабатываться и может принципиально измениться, поэтому подробности пока не буду выдавать.
– Вы в соцсетях писали, что недавно вернулись из Мурманска, где выбирали натуру для нового фильма. Что это будет?
– Это остросюжетная комедия, которую мы делаем с продюсером Васей Соловьевым. Сюжет тоже пока не хочу рассказывать, мы его ещё дорабатываем.
– Можете назвать режиссёров современного российского кино, которые вам близки и режиссёров мирового кино, на которых вы ориентируетесь?
– Я жутко всеядный кинозритель. Мне кажется, что при правильном взгляде на кино любой, даже самый плохой, фильм даёт очень интересную информацию, которую могли и не закладывать авторы. Кино я люблю в принципе, сложно выделить конкретного режиссёра, но плодовитостью меня восхищает Ингмар Бергман. Я его вижу, как ориентир, мне нравится идея снимать как можно больше. Из российских режиссеров назову Кантемира Балагова. Несмотря на то, что он дебютант, его «Теснота», которую я с удовольствием посмотрел, у меня вызвала ощущение, что это сложившийся молодой режиссёр, который знает, что делает. Ещё назову Илью Найшуллера, который чётко понимает, что такое жанр, аттракцион в кино и знает, куда движется. Никакой связи с другими молодыми российскими режиссёрами я не чувствую.
В ПОИСКАХ СТРАННЫХ МЕСТ
– В вашем фильме очень красочные пейзажи. Насколько я понимаю, вы их полностью снимали в предвечернее время, когда закатное солнце рождает эти краски?
– Я бы хотел так снимать, но у нас была всего 21 смена, поэтому мы не ждали режима. Повезло с оператором Даниилом Фомичёвым, я ему поставил задачу «запечь цвета», сделать их грязными, жжёными. И он с этим справился.
– Зачем так красочно снимать фильм про шпану?
– Хотелось показать реальность под другим углом. Наши герои очень энергичные, они живут страстной жизнью, и мы хотели изображением это подчеркнуть. Мир на экране мы не выдумывали, стены не раскрашивали, находили такие места, где почему-то стоит красный диван, видели брошенное кресло горчичного цвета, яркую вывеску…
– Симпатия к главному герою – это ваше, режиссерское, или это было прописано в сценарии? За что любить Витьку, ведь он герой бесполезный, малосимпатичный, хочет отжать квартиру у больного человека?
– Витьку есть за что осудить, и я не пытаюсь его оправдать, но не хотел бы вешать ярлыки. Это не симпатия, а внимательность к персонажу. Мне было интересно понять, от чего он бежит, чего он боится, от чего защищается. Вся его агрессия, как мне кажется, – это защитная реакция, чтобы прикрыть свои слабости. Мне через его защиту хотелось к этим слабостям подобраться.
ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ
Александр Хант до «Витьки Чеснока» снял три короткометражки – «Питер, Петербург!» (2008), «В опере» (2011) и «Ужин» (2012). Последняя – дипломная работа режиссёра во ВГИКе. Когда он, будучи студентом, решил снимать эту фантастическую абсурдистскую притчу, его мастер Карен Шахназаров заявил: «Я даю стопроцентную гарантию, у тебя ничего не получится». На взгляд мэтра, это надуманная история всего с одним героем, без полноценного конфликта. «Такая оценка меня дополнительно подстегнула, когда в твою идею не верят, это стимулирует», – говорит Хант.