Маникюр плохих девочек

«Из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк», – говорил Ленин по поводу приоритетов пропаганды. Смешению этих двух искусств и посвящён фильм «Оз: Великий и Ужасный», обнаруживающий в себе помимо зрелищности ещё и двойное дно.

А двойное дно – это то, без чего не обходится «волшебный» ящик фокусника. Как и предполагалось, фильм Сэма Рэйми так же далёк от первоисточника – повестей Фрэнка Баума (в России ещё известны в переложении Александра Волкова под названием «Волшебник изумрудного города»), как и «Алиса в стране чудес» Тима Бёртона от произведения Льюиса Кэрролла. Однако его создатели попытались выкрутиться из этой ситуации и поместили основное действие перед известными событиями, то есть сделали приквел, а также оставили в повествовательной канве родовые элементы популярных сказочных повестей – путешествие в волшебную страну при активном участии урагана, который в Канзасе такой же частый гость, как Ургант на «Первом». Не обошлось и без обретения персонажами того самого заветного, ради чего стоит идти до конца.

На пути возникает воздушный шар – такой же важный для странствующего фокусника элемент, как для терминатора сталелитейный завод

По сюжету тщеславный молодой фокусник Оскар («Я не хочу умирать – я не сделал ничего великого»), готовый отказаться от всего, даже от своей любви, влачит жалкое существование, показывая далёкие от совершенства фокусы в бродячем цирке. Но позиционируя себя не иллюзионистом, а волшебником – великим и ужасным Озом, стараясь тем самым удовлетворить ожидания зрителей, быстро ими разоблачается. «На нашу обиду эфир замутнён». И когда в очередной раз ему приходится спасаться бегством из этого вертепа недоброжелателей, на его пути, как нельзя кстати, возникает воздушный шар – такой же важный для странствующего фокусника элемент, как для терминатора сталелитейный завод. Вот тут-то всё и начинается.

Если разговаривать с фарфоровой куклой, то она начинает говорить с тобой

Первые минут двадцать зрители видят чёрно-белую объёмную, но в тоже время плоскую картинку формата 1,33:1, или, по-телевизионному, 4:3. Плоские титры в трёхмерном пространстве отсылают нас к балаганным площадным аттракционам, ко времени становления немого кинематографа, выявляя преемственность «самых важнейших из искусств». На это в лоб намекает фраза главного героя: «Не хочу быть добрым, хочу быть великим, как Гарри Гудини и Томас Эдисон вместе взятые». Первый, как известно, был великим иллюзионистом, а второй – изобретателем с бесчисленным количеством патентов, которому некоторые исследователи приписывают отцовство кинематографа. Именно он изобрёл аппарат кинетограф для записи движущихся картинок и кинетоскоп для их просмотра. Именно по его «вине» мы сейчас можем лицезреть долюмьеровское кино, в котором невооружённым глазом виден «великий немой».

Лента иногда даже пытается предсказать развитие кинематографа задним числом, огненными языками вырываясь за границы ещё не расширившегося экрана

…Немного позже экран расширяется и становится цветным, таким, к какому мы привыкли сейчас, и показывает все основные достижения кинематографа за прошедшие сто с лишним лет. И эта лента, снятая в 3D, не вызывает дискомфорта, а наоборот радует светлой картинкой, а иногда даже пытается предсказать развитие кинематографа задним числом, огненными языками вырываясь за границы ещё не расширившегося экрана.

…Торнадо приносит в страну Оз нашего горемычного Оскара, роль которого исполнил Джеймс Франко, уже самоотверженно боровшийся с вполне себе осязаемой стихией в «127 часах» Дэнни Бойла. Что интересно, страна, в которую приводит его кривая канзасской мечты, называется его сценическим псевдонимом. И вот тут воспалённое воображение кинообозревателя в очередной раз усматривает путешествие главного героя в своё подсознание – в страну, где он должен доказать самому себе, на что способен. И тут приходит на ум: «Я в этом мире главный актёр, я сценарист в нём, я режиссёр!» Что интересно, возлюбленная, оставленная Оскаром в монохромном мире, вдруг чудесным образом появляется в мире красочном – в образе доброй волшебницы.

I’ll be back

Первая часть картины несколько перегружена подробностями, связанными с началом путешествия главного героя в страну Оз и знакомством его с другими персонажами, что по динамике напоминает «Хоббита». Однако последняя треть фильма порадует миксом циркового и кинематографического зрелищ, неразрывно связанных между собой. Великий и ужасный Оз при помощи стимпанковского оборудования, как и первый фантаст от кино Жорж Мельес, продемонстрирует ошарашенной толпе мощь иллюзии, способной на большее, чем просто развлекать.

Оз при помощи стимпанковского оборудования продемонстрирует толпе мощь иллюзии, способной на большее, чем просто развлекать

Кажется, что создатели некоторых фильмов, рассчитанных на широкую аудиторию, умышленно миксуют популярное с тем, чем могут восхититься критики. И некоторым авторам это действительно удаётся. Самым ярким таким экспериментом за последнее время был «Хранитель времени» Мартина Скорсезе, где сквозь призму унылой повседневности мальчика Хьюго проходила не мене печальная история жизни киноэкспериментатора Мельеса. Однако команда «Оза» пошла ещё дальше, доведя своё зрелище до сверхобобщения: иллюзия – искусственная, придуманная – способна как изменить одного человека в лучшую сторону, так и победить зло в целом. Пусть не навсегда, но с готовностью делать это снова и снова.

Но не стоит забывать о том, что в параллельном чёрно-белом немом мире мы можем увидеть, как двое молодых людей заходят в ярмарочный балаган под названием «Кабинет доктора Калигари», где зеваки с интересом наблюдают за сомнамбулой Чезаре…

Текст с некоторыми изменениями впервые был опубликован на портале «Югополис»