Деревенский юноша и некая круглолицая принцесса на постере Star Wars

Читать советские рецензии на иностранные фильмы весьма любопытно. С выходом на экраны нового эпизода «Звёздных войн» интересно вспомнить реакцию на первую часть саги (и на другие западные картины) отечественной кинокритики.

Советские авторы зачастую были ангажированы и забивали текст до отказа лозунгами и канцелярщиной. В СССР пресса, как известно, была коллективным пропагандистом и агитатором, а из всех искусств важнейшими считались кино и цирк. Когда они сплавлялись воедино, получались гремучие шедевры бюрократического стиля.

Массовый зритель охотно „клюёт“ на подобные образчики „киноискусства“, чтобы потом, выйдя из зала, почувствовать, что за его пределами, всё же спокойнее…

Жители Страны Советов историю про Люка Скайуокера и принцессу Лею впервые увидели десятиминутными фрагментами в 1989–1990 годах в молодёжной программе «Зебра» по ленинградскому телевидению. Связано это было с авторским правами. Фильм не покупали для проката в СССР, но нашли лазейку – транслировать фрагменты. Однако впервые о самом «холодящем душу шедевре» Джорджа Лукаса наш зритель узнал из статьи Юлии Варшавской «Космические киноужасы», вышедшей под рубрикой «Их сенсации» в «Литературной газете» 7 сентября 1977 года.

«Нынешним летом американские кинозалы захлестнула новая волна „кинопсихоза“… Итак, на смену „нечистой силе“, массовым катастрофам и гигантским акулам на американский экран пришли ужасы поистине космического масштаба – чудовищные тираны, терроризирующие нашу галактику. Борьбу с ними ведут герои фильма – некая круглолицая принцесса, деревенский юноша, старый рыцарь Круглого стола, человек-обезьяна и два робота. Один из них – громадный, позолоченный робот Трипио – наделён человеческой речью, другой – Арту-Дету – похож на автомобиль и изъясняется „звёздными“ сигналами… На экране то и дело возникают кошмарные чудовища: человек-ящерица, гномы без лиц, живая мумия, голова, которая усеяна резиновыми трубками, фантастические животные… новая серия «Войны звёзд»…будет, по всей видимости, столь же посредственна, сколь и прибыльна. Это неудивительно. Массовый зритель охотно „клюёт“ на подобные образчики „киноискусства“, чтобы потом, выйдя из зала, почувствовать, что за его пределами, всё же спокойнее…»

Как показало время, никакие это не «их ужасы», спустя двенадцать лет журнал «Иностранная литература» будет публиковать возмущённые письма подписчиков: «Почему вы печатаете только то, что интересно очень малому количеству читателей? Почти год из номера в номер „Улисс“! Когда выйдут „Челюсти“?»

Подобные статьи писались, конечно же, не только про Лукаса и не с него начались. 21 февраля 1935 года открылся первый советский кинофестиваль. На него среди прочих приехал и Уолт Дисней, почему-то от английской делегации. Скорее всего, продюсеры из Великобритании оказались проворнее американских. Сборник «Микки Маус» (в числе которого были «Странные пингвины») участвовал в конкурсе и получил третью премию на первом советском кинофестивале. Фестиваль был первым, делалось всё наспех, практически за месяц, и после него начался разбор полётов. Многие получили по шапке. С советскими лентами вышел конфуз. «Копии картин имели ряд дефектов лабораторной работы» и смотрелись достаточно блекло на фоне европейских и американских кинолент. Оправдываться как-то надо было. И в апрельском номере журнала «Искусство кино» за 1935 год вышла большая статья классика советской рисованной анимации Николая Ходатаева о Диснее. Оправдывались тем, что у буржуев, конечно, качественней, но у нас – идейней.

Если допустить, что диснеевские мультипликации попадут на советский экран, то, возможно, благодаря тому, что наш зритель ничего подобного не видел, они и будут иметь большой успех

«Примитивная художественная форма его вещей всецело вытекает из мелких, плоских сюжетиков, из отсутствия значительных тем, могущих заставить его перестроить всю образную систему своих произведений «…»

В этом отношении показательны всё более и более частые выступления в защиту мультипликации как полноценного искусства, обладающего всем многообразием жанров и широкой тематикой. Такие статьи, напечатанные в одном из американских журналов „В Москву на выучку“, где рекомендуют Диснею ехать в Москву в поисках тем для своих мультипликаций, или недавно появившаяся во французском журнале и посвящённая творческому тупику, в котором оказался этот художник, говорят о том, что даже для зрителя капиталистических стран ни блестящая техника мультипликационного движения, ни цвет не могут оправдать бессодержательности и идейной пустоты картин Диснея.

Если допустить, что диснеевские мультипликации попадут на советский экран, то, возможно, благодаря тому, что наш зритель ничего подобного не видел, они и будут иметь большой успех. Но мы, художники советской мультипликации, не должны, исходя из этого возможного временного успеха, делать для себя выводы в пользу американской формы мультипликации. Мы обязаны быть дальновидными и помнить, что только нам суждено вдохнуть жизнь большого искусства в ту совершенную мультипликационную технику, от которой и мы не так далеки.

Связывать блестящую технику с убогой стандартной формой, с убогим, плоским и пошловатым содержанием, как это пытались у нас неоднократно делать, – большая, непростительная ошибка. За американскую технику и за большое, богатое образами и содержанием искусство – таков наш путь».

С развлечением зритель хичкоковского фильма получает каплю медленно действующего яда

И ведь как знал автор, словно видел из своего прекрасного далёка поколение видеосалонов спустя полвека.

Кроме Диснея и Лукаса под топор бессмысленной и беспощадной советской кинокритики попал ещё один классик. Летом 2014 года в Москве на кинофестивале «Хичкок: девять неизвестных», где публике представлялись отреставрированные немые фильмы мастера саспенса, главный хранитель Национального архива Британского института кино Робин Бэйкер поинтересовался у российских киноведов, оказал ли Хичкок какое-то влияние на русское кино. Полученный ответ привёл его в недоумение: оказывается, фильмы маэстро до перестройки не были доступны массовому зрителю в СССР. Ещё больше английский джентльмен удивился бы, прочтя рецензию Александра Александрова на фильм «Психо».

Ведь хочет Хичкок того или нет, фильм «Психо» приводит к выводу, что человек – игрушка в руках тёмных, неодолимых сил, заложенных в нём самом…

«Хичкок развлекает. Патологическое происшествие он виртуозно раздувает до общечеловеческой проблемы. Так ли уж безобидно подобное развлечение? Ведь хочет Хичкок того или нет, фильм «Психо» (именно в силу его талантливости) приводит к выводу, что человек – игрушка в руках тёмных, неодолимых сил, заложенных в нём самом…

Наряду с развлечением зритель хичкоковского фильма (а ведь он видит десятки подобных фильмов, созданных эпигонами Хичкока) получает каплю медленно действующего яда. Яда, убивающего в нём человека». Прочтя это, так и хочется крикнуть: «Хичкок, будь человеком!»

Естественно, в СССР не вся кинокритика была такой, здесь мы подобрали наиболее нелепые нападки на западные фильмы.