Кино непрерывно осваивает технологии, всецело поглощая внимание зрителей. Кажется, что его совсем скоро будут транслировать прямо в голову. Однако некоторые режиссёры продолжают снимать фильмы без звука. Зачем им это нужно?
Сегодня экранное безмолвие – приём, который может использоваться в разных целях. О них-то мы и поговорим. Сначала определимся, что есть немое кино. К нему не относятся молчаливые фильмы Ким Ки Дука или, к примеру, «Испытание» Александра Котта, где множество шумов, но нет речи героев. Немое кино сегодня – намеренное беззвучие всего фильма. У него могут быть титры и саундтрек, а может их и не быть, в зависимости от задач режиссёра, но там вы не услышите стука шагов, скрипа двери и мяуканья кошки.
Цель первая: комизм. «Немое кино» (Мэл Брукс, 1976)
Режиссёр, спародировавший в своих фильмах практически все жанры и даже экранизировавший «12 стульев», взялся за немое кино с целью реанимировать жанр. Является ли немой кинематограф отдельным жанром – вопрос дискуссионный. Кирилл Разлогов, к примеру, в своей книге «Мировое кино» относит его вообще к отдельному виду искусства.
Но как снять беззвучную фильму в 1976 году? Решение оказалось гениально простым. Фильм должен быть про то, что сейчас никто не будет смотреть немое кино. Забытый актёр 1920-х годов приходит в студию, находящуюся на гране краха, со сценарием фильма, естественно, немого. Его посылают куда подальше, но он настойчив и начинает привлекать к проекту звёзд первой величины.
По замыслу режиссёра в картине вообще не должно было быть звука, но продюсеры настояли на музыке и хотя бы одной реплике. Реплика появилась – из уст мима Марселя Морсо, что ещё больше придало комизма фильму. Кино получилось двухуровневым: в нём масса гэгов, при этом каждый из них является цитатой из киноклассики. Здесь комизм в чистом виде: падения, мимика, нелепые ситуации, понятные любому зрителю с разным интеллектуальным багажом.
Цель вторая: социальная. «Последняя битва» (Люк Бессон, 1983)
Да, режиссёр «Леона» и «Пятого элемента» начинал с бессловесной чёрно-белой ленты о постапокалипсисе. Однако «Последняя битва», ставшая социальным высказыванием, не выглядит как классическое немое кино. Возможно, на «молчаливость» картины повлияла скудность бюджета.
По сюжету Земля пережила катастрофу, и люди утратили речь. Они изъясняются жестами и используют в быту обломки погибшей цивилизации. Фильм не немой в чистом виде, там есть шумы, но чёрно-белая картинка и, забывшие речь персонажи, создают ощущение полного краха. Этого, видимо, и хотел добиться режиссёр. Мир стар и ветх и скоро ему придёт конец. Выживших ждёт последняя битва. Но что ждёт победителей? Более комфортная смерть на пустынной планете?
Цель третья: соответствие печатному источнику. «Зов Ктулху» (Эндрю Лиман, 2005)
Культовая картина среди фанатов Говарда Филлипса Лавкрафта. Фильм намеренно состарен, чтобы создать иллюзию того, что снимался он в 1920-х, во времена, когда жил и творил автор первоисточника. Но это не всё. Дело в том, что во время жизни Лавкрафт не был признан современниками, стиль его считали странным, он как бы родился не в свою эпоху и во времена строительства небоскрёбов писал на языке XIX, а то и XVIII века: длинные описания, тайные обряды, полное отсутствие в его романах последних достижений цивилизации. Всё это передано в картине. Героев тяготит что-то жуткое: сны, неведомый культ, мерзкие твари… И «поцарапанная, местами рваная» плёнка создаёт ощущение ночного кошмара, пришедшего из глубины веков.
Без знания творчества одного из самых странных писателей XX века просмотр будет не полным, оттого и сам фильм стал событием, лишь в узких кругах фанатского движения.
Цель четвёртая: отображение эпохи. «Артист» (Мишель Хазанавичус, 2011)
Режиссёр создал потрясающую стилизацию и не прогадал, пять «Оскаров» говорят сами за себя. «Артист» – реквием и гимн одновременно. Это лента о закате немого кинематографа, потому в конце появляется звук, в течение же всего действа слышна лишь мелодия из «Головокружения» Хичкока. Звезда Голливуда в исполнении Жана Дюжардена не может влиться в фильмы звуковые и опускается на самое дно. Звук убил то кино и тех звёзд, не многие смогли перестроиться и найти себя в новых реалиях. Даже те из титанов, кто выстоял и остался в индустрии (самый яркий пример – Чарли Чаплин), лучшие свои работы сделали всё равно в двадцатые годы. Но немое кино возвращается, так же, как будет пытаться вернуться на экран герой фильма «Артист», и продолжает, кстати, воздействовать на зрителя. Автор этой статьи как-то оказался на клубном показе «Огней большого города» Чаплина. Впереди сидели семнадцатилетние девчонки, которые немое кино смотрели впервые. На финальной сцене они не могли сдержаться и утирали платком слёзы.
Помимо разобранных нами картин, есть ленты Гая Мэддина и Эстебана Сапира. Но немое кино сейчас выходит крайне редко. Ему сложно вписаться в современные реалии, увлечь зрителя. Чаще оно – лишь элемент, используемый в качестве хроникальных вставок. Какие приёмы придумают режиссёры, чтобы ещё раз вернуть «великого немого» на экран? Странно, что пока не использовали голос экспликадора-толмача, объяснявшего зрителям, что происходит в кадре. Вот, что об этом пишет Луис Бунюэль в своей автобиографической книге «Мой последний вздох»: «Кино принесло столь новую, столь необычную форму рассказа, что большая часть зрителей с трудом понимала происходящее на экране и не всегда улавливала последовательность событий… Отсюда и присутствие экспликадора».
Сейчас это можно было бы использовать в комедийном ключе. Что отчасти и попытался сделать Данелия в «Мимино», но там комизм был построен на языковом различии. Главный герой показывал и пересказывал индийский фильм с русским переводом в глухой грузинской деревне.
Возможен ли сейчас немой фильм-катастрофа или фантастический боевик – сложный вопрос. Однако, как кажется, картины приведённые в пример, были довольно спорными на уровне идеи, пока не нашли своё воплощение на экране.