Коллаж к материалу в журнале «КиноPeople» (апрель, 2014)

В феврале в Краснодарском крае по инициативе православного активиста Романа Плюты показ безнравственного, по его мнению, фильма Ларса фон Триера «Нимфоманка» в коммерческих залах сдвинулся ближе к полуночи, а в муниципальных – был запрещён.

Кинообозреватель StrangeFilm.org Владимир Бегунов возмутился прецедентом цензурирования в имеющейся системе возрастных рейтингов и бросил перчатку для словесной дуэли с инициатором запрета. Вызов был принят, но никто со своей позиции не сошёл. Событие вызвало резонанс в обществе и потрясло до глубины души автора этих строк. В связи с чем он и написал сценарий хоррора «Легион Добродетели», синопсис которого был впервые опубликован на страницах журнала «КиноPeople» (апрель, 2014). Все события вымышлены, все совпадения случайны.

Недавно безжизненное тело обнаруживает себя в льняной косоворотке привязанным к стулу проводом от кипятильника

…Совершая обход вверенного периметра, благородный рыцарь по прозвищу Лютый, обнаруживает лежащего в грязи и собственных нечистотах не совсем молодого человека без сознания. Исполнившись к нему человеческой и ничем не обоснованной любви, желая его очистить и исцелить, он погружает на круп лошади чуть живое тело, которое в беспамятстве протягивает своему спасителю что-то сжатое в кулаках и при этом бормочет: «Братишка, я тебе покушать принёс. Покушай хлебушек!» …С оторванной наполовину ставни капает вода в лужу, в которой мы видим лист календаря с надписью «14 февраля», камера скользит дальше по мутной жиже и выхватывает шприц и оторванную голову пластмассового пупсика, которому не суждено стать полноценной куклой…

Наутро недавно безжизненное тело обнаруживает себя в льняной косоворотке привязанным к стулу проводом от перегоревшего кипятильника, его голова намертво примотана скотчем к спинке. Голос из-за спины вопрошает: «Как вас зовут, сударь?» Едва разлепив пересохший рот, не совсем молодой человек отвечает: «Называйте меня просто – Беглец. Я так устал бежать от себя и от жизни, спасите меня, укажите путь к свету, к истине». Одобрительно брякнув латами, благородный рыцарь из-за плеча приближает гладко выбритую физиономию на длинной и тонкой шее к заросшей харе непросветлённого: «А сколько будет дважды два?» «Четыре», – отвечает, не задумываясь, Беглец. «Будем работать», – резюмирует Лютый, безуспешно пытаясь достать аристократичным пальцем остатки постной трапезы, застрявшие между зубов.

Далее в непринуждённой беседе Лютый рассказывает о том, что он поцелован свыше, что служит верой и правдой Легиону Добродетели и что это не первая его командировка на Землю, где его миссия состоит в том, чтобы очистить от скверны народ, зомбированный западной либеральной риторикой. После чего следуют пространные монологи Беглеца о том, как он докатился до такой жизни и погряз в испражнениях заблуждений. Оказывается, его с самого раннего детства мама водила в кинотеатр, где и начался путь грехопадения.

Далее в непринуждённой беседе Лютый рассказывает о том, что он поцелован свыше, что служит верой и правдой Легиону Добродетели

История Беглеца. Третья. «Мне чуть больше тридцати. В зале гаснет свет. Я смотрю светлый, как обещает автор, фильм «Некроманка» в одиночестве. В сумке среди блокнотов и ручек я нащупываю пластиковый шприц с чёрным варевом внутри. Как только на экране появляются начальные титры, я опорожняю его содержимое в свою кровеносную систему, отчего фильм приобретает новый смысл…» – «Постойте, как, вы говорите, фильм называется?! „Некроманка“?! А, нет, не смотрел, мне о нём другой благородный рыцарь рассказывал, которому сосед скриншот на телефоне из него показывал. Осуждаю! Ну, знаете, это такая грязь, на которую смотришь и думаешь: „Ну грязь, какая же ты грязь, нет, я тебя в руки не возьму. Мне не надо тебя в руки брать, чтобы убедиться, что ты грязь такая“».

История Беглеца. Первая. «Мне чуть больше семи. В зале гаснет свет, и я нащупываю в сумке у мамы кошелёк. Достаю из него рубль. Аккуратно прячу портмоне обратно. Говорю маме, что в туалет приспичило, а сам бегом из кинотеатра на карусели. Ем мороженое, пью газировку и закусываю сладкой ватой. В тот момент вспоминаю предостережение о том, что у меня должно что-то слипнуться, но гоню эти мысли прочь – я подумаю об этом завтра. Возвращаюсь обратно за пять минут до окончания индийского фильма „Танцор Джига-дрыга“. Мама забыла обо мне и даже не поняла, что меня не было в зале весь фильм. Так я научился врать маме…» «Постойте, как, вы говорите, называется фильм?! – благородный рыцарь машет рукой в воздухе, как будто стряхивает огромную пылинку с лацкана собеседника. – Всё равно не смотрел, неважно! Но правду ведь Ленин говорил, что из всех искусств важнейшим для нас…» Его перебивает не очень молодой человек: «Это ваше самое дурацкое отступление!»

История Беглеца. Вторая. «Мне чуть больше пятнадцати. В зале гаснет свет, и я достаю из рукава бомбера портвейн «Анапа». Как ни странно, в зале идёт фильм «На баяне», а я пью гнилушку и мечтаю о перспективе наркороста…» – «Постойте, как вы говорите, фильм называется?! Неважно. Вот послушайте, у меня был друг, который показал мне однажды порнофильм против моей воли, а потом умер от наркотиков. Вы случайно никогда не смотрели порнографические фильмы?! Я бы их все запретил!». «Если вы что-то запрещаете, то заполняйте пустоту, нельзя чтобы пустота была, а то она заполнится чем-то другим», – произнёс глубокомысленно Беглец.

«А ты и правда неглупый человек», – погладил по онемевшей от скотча голове не очень молодого мужчину благородный рыцарь. Между ними возникает неловкая пауза. Никто из них не любит эти неловкие паузы и коктейль за пять долларов. Лютый вновь заходит за спину Беглеца и резко вновь появляется перед глазами, держа в руках диск с надписью на коробке «Человеческая многорожка». «Ну ты же столько фильмов пересмотрел, давай и этот посмотрим…»

У меня был друг, который показал мне однажды порнофильм против моей воли, а потом умер от наркотиков

Экран гаснет, несколько минут мы слышим только звук рвущихся оков и хруст разрывающегося черепа. Экран вновь загорается ярким светом, и мы видим, как из взорвавшейся головы Беглеца на глазах вырастает гигантская, размером с девятиэтажный дом цапля, она танцует босанову перед не менее гигантским бегемотиком, который появился из головы Лютого и читает наизусть Бродского: «Не совершай ошибку. Не выходи из комнаты…»

От автора: я, Двоеглазов Алексей, хочу заранее извиниться перед читателем, который, несмотря та то что все события вымышлены, а все совпадения случайны, всё-таки усмотрит параллели с чьей-то личностью. Предупреждаю, я не со зла. Наболело. Просто мне, человеку, считающему себя православным, крайне неприятно, что у людей, далёких от религии, складывается представление о церкви как о «трансляторе морализаторства», причём морализаторства, подменённого высоким понятием «нравственность». Ведь запрет (а относительно муниципальных залов это именно запрет) при имеющемся возрастном ограничении является ничем не прикрытой цензурой, которая идёт даже не от государства, а от самих граждан. На наших глазах возрождается кодекс Хейза, который имел абсолютно идентичные предпосылки.